WikiSort.ru - Крепости, зАмки и монастыри

Замысел Никона

Идея Никона состояла в том, чтобы повторить Храм Воскресения в Иерусалиме, чертёж и модель которого были даже специально привезены в Москву. Собор в плане соответствует обмерам иерусалимского храма, приведённым в «Проскинитарии» иеромонаха Арсения, была повторена и схема расположения отдельных помещений.

Место также было выбрано не случайно. Царь Алексей Михайлович, побывав в селе Воскресенском заметил: «…место сиа… У понеже прекрасно, подобно Иерусалиму». Однако Иерусалимский храм XII века показался патриарху слишком скромным. Он распорядился украсить возводимый собор сообразно высокому достоинству русской патриархии и вкусам своего времени. Убранство Новоиерусалимского собора состояло из многоцветных изразцов, из которых в интерьере сложены целые иконостасы, а снаружи — наличники, порталы, завершающие стены пояса-карнизы. Воскресенский собор был заложен 1 сентября 1658 года.

1658—1666. Строительство при Никоне

При патриархе Никоне строительство собора было практически полностью завершено вчерне, сам собор доведён до сводов^[2]. В нём освящены были три церкви: любимое место служения Никона — верхняя Голгофская; расположенная под ней церковь святого Иоанна Предтечи и Успения Богоматери.

Основную часть сложного комплекса составляла огромная полуротонда, переходящая на уровне второго этажа в цилиндр, увенчанный кирпичным шатром. К ней примыкали главный четырёхстолпный храм, завершённый мощной главой, было устроено 29 приделов (а первоначально их предполагалось 365 — по числу дней в году). С востока примыкает Подземная церковь Константина и Елены, заглублённая на 6 метров в землю. К южному фасаду центральной части примыкала семиярусная колокольня с часами и пятнадцатью колоколами (самый большой — пятисотпудовый Воскресенский). Верхние ярусы её напоминали Колокольню Ивана Великого, нижний ярус занимал Всехсвятский придел.

Зодчими собора были московские мастера Аверкий Мокеев, Иван Белозер и другие, а изразцовое убранство выполнено руками белорусов из Копыси и Мстиславля — Петра Иванова Заборского, Игнатия Максимова.

Ссылка Никона в Ферапонтов монастырь остановила работы в Новом Иерусалиме на 14 лет. По указу царя Алексея Михайловича от 22 декабря 1667 года мастера-строители (всего 31 человек) из Воскресенского монастыря были переведены в Оружейную палату.

1682—1694. Завершение здания

С восшествием на престол Фёдора Алексеевича ситуация изменилась. Тётка царя, царевна Татьяна Михайловна, с детства рассказывала молодому царю о делах патриарха Никона, его дружбе с царём, о спасении патриархом царской семьи во время мора 1656 года. В 1678 году Фёдор Алексеевич посетил Воскресенский монастырь, где нашёл поразительное здание, недостроенное и находившееся в полном запустении. Удивившись глубине и силе замысла патриарха, Фёдор Алексеевич, по возвращению в Москву обратился к патриарху Иоакиму с просьбой рассмотреть дело Никона, однако получил отказ, мотивированный неподсудностью московскому патриарху решений собора с участием представителей вселенских патриархов (несмотря на их сомнительный статус). Федор Алексеевич обратился напрямую к вселенскому патриарху в Константинополь с аналогичной просьбой о помиловании Никона. Патриарх в специальном послании даровал Никону прощение и вернул все права, в том числе право поминания на службах как патриарха. Одновременно шла подготовка хозяйства монастыря к началу строительных работ; были приписаны 24 монастыря с их имениями. Однако ни Никону, ни Фёдору Алексеевичу не суждено было увидеть собор завершённым — патриарх умер на пути из ссылки неподалёку от Ярославля 6 августа 1681 года и был погребён, согласно его завещанию, в южном приделе (Усекновения главы Иоанна Предтечи) собора Воскресенского Новоиерусалимского монастыря. Менее чем через год, 27 апреля 1682 года, скончался царь Фёдор Алексеевич. Таким образом, строительство пришлось начинать без главного вдохновителя и автора замысла собора. Это сказалось на качестве пространственных решений. Вместо могучей восьмигранной главы, столь характерной для всех построек святейшего патриарха, появилась сравнительно небольшая цилиндрическая глава. Вместо высокого деревянного шатра был построен кирпичный, для чего были усилены кольцевые опоры ротонды, получившие вид очень толстых столпов с щелевидными проёмами между ними. Ротонда из просторного зала с довольно стройными колоннами превратилась в пространство, буквально «заставленное» непропорционально толстыми столбами (сохранились до сих пор в таком виде). Кирпичный шатёр получил довольно приземистые очертания с очень пологим «полуглавием». В целом, новые завершения были близки существовавшим тогда в самом иерусалимском храме Гроба Господня. Шатёр Новоиерусалимского храма, диаметр основания которого составлял 23 м, а высота 18 м, был крупнейшим техническим достижением своего времени. Сооружение с тремя рядами окон было покрыто «мраморной чешуёй» (возможно, имитацией мрамора, выполненной из изразцов^[3] или гонтом, выкрашенным под мрамор масляной краской^[4]). Венчала шатёр медная золочёная полуглава. В центре ротонды располагается главная святыня — часовня Гроба Господня (кувуклия) — прямоугольная, украшенная изразцами палатка. Она повторяла часовню иерусалимского храма, изменённую после 1808 года.

18 января 1685 года новый собор был торжественно освящён в присутствии царей Ивана и Петра и соправительницы царевны Софьи новгородским митрополитом Корнилием. Сразу же после освящения было дано указание обмерить и описать «великую каменную церковь». Чертёж собора, выполненный по результатам обмеров вместе с деревянным образцом, взятым из монастыря, было приказано предоставить в Посольский приказ князю Василию Голицыну^[5]. С 1682 по 1706 год продолжалось устройство в храме приделов по образцу иерусалимского храма, причём для пяти из них ещё при патриархе были созданы изразцовые иконостасы.

Обрушение шатра ротонды в 1723 году и первые оценки случившегося

В июне 1723 года в Святейший синод поступило сообщение архимандрита Лаврентия (Горки): «…каменный шатёр, что над Гробом Господним, обрушился и впал по нижние хоры, а оставшиеся стены во многих местах расселися до земли …»^[6]. Массовых жертв удалось избежать благодаря счастливому совпадению — в день 23 мая 1723 года, когда произошло обрушение, отмечался праздник Вознесения Господня, и все служители и прихожане находились на горе, называемой Елеон, к востоку от монастыря.

Несмотря на серьёзность произошедшего, Синод не предпринял никаких мер. Только в 1726 году в монастырь был направлен Пётр Еропкин, определивший, что шатёр обрушился из-за фундамента, под которым в некоторых местах просел грунт. Осенью 1726 года в храме, стоявшем до тех пор без покрытия, произошёл пожар, уничтоживший кровли и другие деревянные части собора. В следующем, 1727 году, собор осматривал архитектор Т. Усов.

В 1730 году московские солдаты под смотрением капитана Воротникова начали разборку обрушившегося шатра и ротонды. При падении шатра почти не пострадала часовня в центре ротонды, имитирующая Гроб Господень; из этого обстоятельства современные исследователи сделали заключение, что обрушение произошло не из-за слабости фундамента^[7].

Наконец, в 1731 году Синод потребовал от Сената прислать архитектора для решения вопроса восстановления собора из Петербурга, так как в тот момент в Москве работал лишь один Христофор Конрад, занятый цейхгаузным строением^[6].

1731—1744. Деятельность архитектора И. Ф. Мичурина

Разбор завалов от разрушенного шатра, начавшийся в октябре 1730 года был завершён в апреле 1732. Тогда же, по данным расходных книг, начались собственно восстановительные работы.

В июне 1731 года руководство восстановительными работами было передано Ивану Мичурину, который возвратившись из Голландии, где изучал шлюзное дело, фундаментные работы и планировку садов, обратился в Сенат с просьбой определить его «при означенном в Воскресенском монастыре строении»^[8][6]. Первоначально Мичурин предлагал разобрать повреждённую стену до фундамента, чтобы сохранить другие стены, однако этот план встретил сопротивление архимандрита^[6].

Мичурин обмерил весь собор и составил проект его восстановления, в пояснении к проекту особо подчёркивая, что здание должно быть восстановлено в том виде, «…как прежде было». Он принял решение не разбирать фундаменты, нижние части стен ротонды и внутренние столбы первого яруса сооружения. Современные исследователи объясняют это обстоятельство тем, что причиной обрушения шатра была не слабость фундаментов. Вероятно, в западной части основания шатра ротонды лопнули связи, вследствие этого шатёр целиком сначала сместился на запад и лишь потом упал на двухъярусную галерею, огибавшую ротонду^[9].

В августе 1732 года Мичурин сообщил в своём послании в Сенат, что стены ротонды восстановлены до пят сводов палаток, устроенных в наружной стене сооружения^[9].

В 1732—1738 годах по проекту И. Мичурина было восстановлено два нижних яруса ротонды, обрамления оконных проёмов, цоколь и междуэтажные карнизы, в интерьере восстанавливается украшенный изразцами парапет второго яруса галерей ротонды. В 1738 и 1744 годах И. Мичурин вторично составил смету на строительство третьего яруса ротонды и венчающего всё сооружение кирпичного шатра на 10 000 руб. В 1744 году работы приостановились в связи с отъездом И. Мичурина в Киев, где под его руководством возводилась Андреевская церковь (по проекту Б. Ф. Растрелли).

По заказу И. Мичурина были сделаны формы для новых изразцов, с большой степенью точности воспроизводящие первоначальные образцы.

1749—1762. Архимандрит Амвросий и восстановление собора

В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена. Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 12 мая 2011 года.

Оживление восстановительной деятельности в конце 1740-х годов было связано с назначением в монастырь архимандрита Амвросия (будущего митрополита, убитого во время чумного бунта 1771 года в Москве). Амвросий был связан с правительственными кругами Петербурга, добился посещения монастыря в 1749 года императрицей Елизаветой Петровной и мгновенного выделения суммы, рассчитанной ещё в смете И. Мичурина, необходимой для завершения всех восстановительных работ в соборе.

Первоначально, архимандрит Амвросий предполагал восстановление собора в русле, намеченном И. Мичуриным, для чего предполагалось привлечь Я. Флегнера и поручить ему работы по восстановлению керамического оформления, однако эта задача не была реализована из-за смерти Флегнера в 1749 году.

В 1749 году было составлено ещё несколько проектов восстановления шатра. Один из проектов был составлен учениками И. Мичурина, архитекторами Д. В. Ухтомским и А. П. Евлашевым. Проект предусматривал разборку восстановленных Мичуриным нижних ярусов здания и строительство полностью новой ротонды. Мотивировалось это тем, что «…старый фундамент …весь переколебался». Однако следует учесть характер специальных знаний И. Мичурина, изучавшего в Голландии, стране с очень сложными условиями строительства (рыхлые грунты и высокий уровень грунтовых вод) строительство шлюзов и особенно методы возведения фундаментов. При всех этих знаниях И. Мичурин не перекладывал старый фундамент, напротив, возводил на нём новые части и предполагал устройство каменного шатра. Вероятно, Ухтомский и Евлашев пытались избавиться в первую очередь от громоздких опор первого яруса, обезображенных прикладками ещё в конце XVII века, из-за чего проходы между которыми имели вид узких щелей (существуют и сейчас в таком виде). Почти одновременно в Синод поступило предложение от московского артиллерийского архитектора Мошкопа (на русский лад Мошков, вероятно первоначально Мускопф) об устройстве железного шатра. Достоинством этого проекта было отсутствие необходимости ломать какие-либо существующие части здания. Синод больше всего устраивали проекты Мичурина и Мускопфа, так как они укладывались в выделенную сумму в 10 000 руб. Однако архитекторы Ухтомский и Евлашев настаивали на необходимости перекладки фундаментов. По указу Елизаветы Петровны проекты Мичурина, Ухтомского-Евлашева и Мускопфа были направлены обер-архитектору Б. Ф. Растрелли, который должен был вынести окончательное заключение о том, какой проект принять за основу для дальнейших работ. Однако Растрелли послал в монастырь инженера Винченцо Бернардацци и гезеля архитектуры Карла Бланка с поручением обмерить построенные части ротонды и оценить качество фундаментов. Бланк и Бернардацци отметили плохое состояние фундаментов, опирающихся на истлевшие сваи, вбитые в песок. Растрелли создал свой проект восстановления ротонды и строительства кирпичного шатра после того, как здание будет разобрано и устроены новые фундаменты. Сметы к проекту составлено не было, за основу была взята смета проекта Ухтомского-Евлашева на 30 000 руб. Реализации проекта помешало нежелание Синода выделять какие-либо суммы сверх назначенной императрицей 10 000 руб, а также очевидное желание архимандрита Амвросия не ломать уже восстановленные части здания. В 1754 году архимандрит Амвросий обратился к Растрелли с идеей возведения деревянного шатра, покрытого кровельным железом, по аналогии с существовавшим тогда шатром в иерусалимском храме. В 1754 году Растрелли создал второй проект восстановления ротонды с сохранением имеющихся частей и возведением деревянного шатра. В 1755 году начались подготовительные работы, а в 1756—1759 годах был возведён деревянный шатёр по проекту инженера В. Бернардацци. Шатёр повторил общие очертания каменного шатра, но это уже было произведение архитектуры барокко. В новом третьем ярусе ротонды было устроено пятнадцать окон, в каждом из трёх ярусов шатра находилось по двадцать окон. Наиболее сильное впечатление сооружение производило внутри. Благодаря большому количеству окон всё помещение было залито светом. Интерьер украшали резьба и лепнина в стиле барокко. Хоры ротонды и межоконные пространства были заполнены живописными полотнами на 100 библейских сюжетов, выполнеными в мастерской художника и будущего настоятеля монастыря Н. С. Зертис-Каменского. Это уникальное сооружение русской архитектуры XVIII века просуществовало до 1941 года. По определению Игоря Грабаря:

С точки зрения архитектурного типа здание было беспримерным и единственным во всей древней Руси. Его гигантский круглый зал с окружавшей его широкой галереей, наполненный светом, с исчезающим в высоте смело решённым шатром покрытия, тоже полным света и блеска, скульптурное и красочное одеяние стен собора — всё это в превосходном синтезе производило потрясающее впечатление. Мощная романская ротонда Старого Иерусалима, соединённая с русской шатровой крепостной башней, и беспредельный в своих перспективных эффектах, огромной зодческой силы зал в духе барокко, насыщенный сиянием света, сверканием золота, морем лепки и росписей, слились в этом подмосковном соборе в единый ансамбль небывалой торжественности…

— В. А. Чивилихин. Память. Книга вторая

1919—1941. Первый период существования музея

В марте 1920 года был образован Воскресенский (с 1930 — Истринский) историко-художественный музей. Воскресенский собор стал одним из основных экспонатов. В этот период происходили первые исследования элементов первоначального керамического оформления собора.

1941. Военные разрушения

10 декабря 1941 года, при отступлении после двухнедельной оккупации города Истра (до 1930 — Воскресенск), немецкие войска взорвали северный пилон и западную пару подкупольных столпов Воскресенского собора, в результате чего обрушились шатёр, Большая глава и колокольня. Пожаром был уничтожен главный иконостас со всеми иконами в интерьере собора. Кроме того, было существенно повреждено внутреннее убранство ротонды.

Факты разрушения Новоиерусалимского монастыря фигурировали в обвинительном заключении Нюрнбергского процесса.